Вижу себя мужчиной, лет пятидесяти. Я понуро бреду по пустынной дороге, мощёной булыжником. У меня иссохшие босые ноги. На мне серый балахон. Внутри меня обреченность, я будто бы лишился всех жизненных ориентиров. Я был переписчиком книг. Это были книги по философии. Правящая верхушка, власть заставляли меня искажать их смысл. Мне очень не нравилась эта ситуация, но некоторое время я был вынужден подчиняться.
Однажды я поругался с надсмотрщиками, отказался писать ложь. Они сказали, что их моё мнение не интересует, и что меня, дурака, слушать все равно никто не будет, и спрятали от меня книги. Но я решил не сдаваться, нашел их, забрал себе и убежал. Спустя несколько дней охрана меня поймала, имея распоряжение казнить, но затем было решено выставить меня на городской площади перед всем народом. Мне приказали вещать перед этой толпой. Я начал говорить, но довольно быстро понял, что меня не понимают, не слушают, ибо эти люди давно уже потеряли и веру, и знание.
Изо всех сил я взывал к их сердцам, пытался достучаться до их сознания. Я почти кричал, что никто не вправе управлять нами, мы сами можем и должны делать любой выбор, и что вселенским законом нам это позволено. Но мой голос тонул в возмущённых, насмешливых, ядовитых возгласах толпы. Никто мне не сочувствовал, я видел на их лицах лишь презрение и ненависть. Этот спектакль был нужен властям, чтобы такие же вольнодумцы, как я, воочию убедились, что они не имеют ни малейшего шанса на авторитет и силу влияния на население. Власть показала, что она пропитала ядом всех, и что она сильна. Именно поэтому с огромным позором меня изгнали из города, оставив жить, в назидание для тех, кто усомнится в силе и мощи государства.
И вот поэтому я бреду обреченно, одинокий, с израненной душой. На мое место взяли другого человека. Мне не жаль этой роли переписчика книг, потому что она требовала лжи. Но мне очень больно осознавать, что люди не готовы искать истину. Я им говорю о великом и вечном, у меня столько чудесных слов для них, а они даже не прислушиваются! Семьи у меня не было, так как, не имея свободного времени, я всего себя отдавал работе.
Так ходил я по дорогам годами, обреченный, непонятый, отвергнутый. Куда бы я ни приходил, всегда пытался начать говорить, но меня никто не слушал. Люди смеялись, крутили пальцем у виска. Только холод, непонимание, насмешку и равнодушие видел я в их глазах. Наконец, однажды, я умер, прилег на камень и умер, мучительно осознавая, что не нужен этому миру.
Отделавшись от тела, я чувствовал вселенскую тоску и боль. Неведомая тёмная сила не позволила мне тут же улететь к свету, свободе. Я оказался прикован к этой земной драме необъяснимой тягой. На целые столетия я задержался там, грустно наблюдал за жизнью на земле, силясь понять что-то важное для себя, но всё более укрепляясь во мнении, что на этой планете дела совсем плохи. Как душа, я не пытался влиять на земной план, ибо был полностью погружен в жалость к себе, в мрачную власть всех своих неудач, самобичевание, тоску и горе. Но однажды, иссушив себе душу окончательно, я отправился искать место, где еще, возможно, есть истина. Мой поиск привел меня в горы, я оказался где-то на стыках миров, но окончательно пересечь эту черту, которая разделяла тонкий и плотный мир, мне мешал страх перед другой стороной. Было боязно даже заглянуть туда из-за потери веры.
Я долго скитался между миров, но когда любопытство всё же вынудило меня, преодолев страх, пересечь черту и отправиться в глубины пространств тонкого мира, непонятным образом я очутился в незнакомом городе, где все его жители выглядели очень счастливыми, активными, весёлыми. Я с жадным любопытством наблюдал за ними, не понимая поначалу их источник такой благодати. Но, наконец, мне стало ясно. Это были души тех людей, которые прожили хорошие, радостные жизни на земле. Они выглядели просветленными, счастливыми, искрящимися, вдохновленными проведённым на земле временем. Они были так не похожи на меня тогда. Не сразу я отважился установить с ними контакт. Общение с этими душами наполнило меня вдохновением и верой. Они показали мне, что жизнь может быть счастливой. Достаточно смотреть на неё с другой стороны.
Я ещё долго наблюдал, как они двигаются, играют, светятся. Они такие счастливые! Будто весь спектр цвета переливается в их аурах. Я начал понемногу понимать, в чём истина. Я уже не так корил себя. Таяла обречённость, вместе с неверием исчезал гнев за неудачу прожитой жизни. И вот мне уже хочется попробовать снова. Наступает пора выбрать новую жизнь. Я знаю, что мне опять предстоит учиться, я попробую обрести веру там же, где её потерял, в человеческом теле, в неидеальных условиях, среди тех, кто также не увидит во мне истины. Но вызов для меня в том, чтобы я сам сохранил в себе свой свет, который так очевиден здесь, и который предстоит смелым душам научиться видеть сквозь туман и мглу несовершенного земного мира. Но обретшим это умение открывается совсем иная реальность там, где все остальные по-прежнему не увидят ничего кроме холода, отчуждённости и вражды.
Теперь я вижу пять моих духовных кураторов. Они уверенные, спокойные, умиротворённые, говорят мне об ошибках этой текущей жизни: я снова, как и в предыдущем воплощении, обесцениваю себя, то есть, имеет место духовная потеря себя. Вера в то, что мир прекрасен, всё еще не найдена. Я всё ещё не верю, что за гранью есть иное. Моя жизнь не наполнена любовью, в ней всё так же мало света и духовного озарения, виденья.
Болезнь в моей текущей жизни дана мне, чтобы пробудить веру. Нужны большие позитивные усилия для её обретения. Вера – это присутствие Бога внутри себя, любовь – это сладостное чувство единства со всем сущим. Это радость и вдохновение, это мир, искрящийся всеми цветами радуги. И когда ты ощутишь всё это, как полноводную реку жизни, текущую сквозь тебя и твою жизнь, когда ты почувствуешь, как восхитительны твои впечатления в этом состоянии, тогда вера превратится в незыблемое знание, уверенность, что всё в мире есть свет и любовь.