Запись сеанса регрессии в прошлую жизнь (16.02.2019)
Вижу себя мужчиной. У меня небольшие, быть может, даже нежные, музыкальные кисти рук с отчётливыми линиями жизни. Я выгляжу не бедно, на мне одежда, как у человека из знати, шапка с пером, коричневые волосы. Мне лет 35 и я довольно симпатичный, хотя и не красавец, невысокого роста, с заостренным носом, серыми глазами, тонкими губами. Я музыкант, творческая личность.
Я стою на мостовой, вымощенной камнями, недалеко озеро, вокруг шумный город. Это 19-й век. Мостовая окружена рыночной площадью. Ярмарка, весна, солнце, восторг и счастье. Возможно, сегодня какой-то праздник. На душе у меня очень светло и радостно. Состояние душевного подъема, я, наверное, либо влюблен, либо пребываю на волне творческого воодушевления. Нет, я всё же радостный, влюбленный мужчина. Там у меня внутри чувство уверенности, которого нет в моей теперешней жизни. Мужчина очень уверен в себе, несмотря на то, что он не красавец, небольшого роста и не с самыми правильными чертами лица. Он любим, и любит сам, занимается делом, которое ему нравится, музыкой, творческим процессом.
Сейчас я иду домой, подхожу к двухэтажному дому из красного кирпича. Это моё жилище, достаток у меня средний, не совсем роскошь. Я живу в этом доме с матерью, мы живём с ней вдвоём, но у нас ещё есть служанка, молодая девушка, помощница по дому. В доме все имеется для обеспеченной жизни. Я влюблен в девушку из более богатой семьи. Она очень красивая, черноволосая, у неё белая, нежная кожа. И я восхищён тем, что она знатных кровей. Она меня тоже любит. Я всё вижу в розовом свете, жизнь кажется праздником.
Вот я на собственной свадьбе, точнее, это наша первая брачная ночь. Я в богато украшенной комнате, горит камин. Я полураздет. На мне белые панталоны, рубашка. Она тоже в сорочке из тонкой ткани. У нас нет чувства страха или волнения, мы очень этого хотим, наслаждаемся каждым прикосновением, мы шли к этому очень долго, ожидание было мучительно томным. Поэтому сейчас на душе огромные счастье и радость сбывшейся мечты, в комнате уют и тепло, а за окном сумерки, холодный вечер. Вокруг кровати расположились шкаф, столы, зеркала, на столе ноты с коричневой картонной обложкой. Надпись на ней - FUTURE. Чёрные буквы и маленький рисунок в виде лепестков красного и жёлтого цвета. Год издания 1876. Спальня очень красивая, вся в белых тонах.
Я целую свою любимую в шею, в губы, у неё закрыты глаза, я нежно касаюсь кожи на её животе. Ей очень приятно. Мы оба одинаково захвачены этой страстью, наши чувства взаимны, мы на одной волне. Я знаю, что надо делать, потому что чувствую её порывы и желания. Она это с удовольствием принимает. Я потихоньку её раздеваю, одну бретель, другую, потом снимаю сорочку. А затем я бросаю её на кровать и становлюсь резким. Она пугается. Процесс проникновения происходит грубо. Она испугалась. Я грубо овладел ею, быстро закончил, получил наслаждение. Она вроде бы тоже чувствовала страсть и удовольствие, но грубость ей была не понятна, ей не хватило ласки. А я, наоборот, ощутил, как сильно мне нравится именно так овладевать ею. Ее глаза испуганы, но она ничего не говорит, предпочитает молчать, она так воспитана, жена должна всё принимать, всё то, что даёт ей муж. Я понимаю, что, возможно, я не слишком ласков, но мне не хочется что-либо менять, мне и так всё очень нравится. У нас медовый месяц, в основном все хорошо. Мы любим друг друга. Секс, по-прежнему, такой же грубый, но моя жена смирилась, и ей даже это начало нравиться. О её удовольствии я не забочусь.
У нас уже двое детей, это сыновья 4-ёх и 6-ти лет. Красивые мальчики. Мы купили дом, материальное положение у нас хорошее, точнее, дом был подарком для нас на свадьбу. Дети разодеты элегантно, мы тоже весьма прилично выглядим. У нас хорошая, знатная семья. Я возмужал, у меня усы. Она важная дама, с солидным положением в обществе. Теперь она пышная женщина, у неё большая грудь, широкие бедра, но всё равно она очень красивая. А у меня на душе пресыщение, я уже пресытился, нежных чувств к ней у меня нет, все превратилось в рутину, стало обыденным. Мне хочется чего-то нового. А она, по-прежнему, любящая, покорная жена, она жертвенно отдаёт себя мне и детям, все терпит и прощает.
Я начинаю встречаться с горничной из дома матери. Эта девушка красива и молода, моложе жены, выглядит, как кровь с молоком. Когда я прихожу к матери, то заглядываю и к ней. Наши встречи тайные, мать их не замечает, потому что уже престарелая, плохо видит и слышит. У нас очень страстный секс, в нём много огня, гораздо больше, чем было с женой, девушке искренне нравится моя грубость, а я очарован ею. От этой связи рождается внебрачный сын. Узнав о своей беременности, первое время девушка продолжала жить в доме у матери, сказав, что нагуляла ребёнка. Моя мать не знала, чей это был ребенок. Затем девушка вынуждена была уехать в свою деревню, из которой она родом. Там она, как в изгнании, находилась, ее многие осуждали. Ей было очень тяжело на сердце. Я поддерживал ее тайком, помогал, меня тянуло к малышу. Малыш очень похож на меня внешне, но и внутренне я чувствовал некую необъяснимую тягу к нему. Он мне очень нравился. Хотя к своим детям от жены я далеко не так сильно был привязан.
Жена чувствует наш внутренний разлад, что я к ней охладел, остыл, что у меня есть кто-то ещё. На душе у неё не сладко, она страдает. Затем случается беда с той девушкой, моей любовницей, она заболевает туберкулезом. Малыш подрос, ему 3 года. И она очень переживает, с кем будет её сын, когда её не станет. Я тоже переживаю, но я не могу забрать себе малыша. За девушку я тоже тревожусь, но, с другой стороны, её уход облегчил бы моё положение. Наши отношения уже не были лёгкими, как прежде, страсть поутихла, у неё ко мне много обид, ожиданий, но я ничего не могу для неё сделать. Через пару лет она умерла. На похоронах я не присутствовал, не смог выбраться из-за дел. Я очень переживаю из-за сына. Мне удаётся организовать всё так, что малыш сначала был помещён в приют, а затем я его оттуда забрал к себе, и я его усыновил. Жене объяснил, что это сын друга или родственника. Жена соглашается, но ее смущает сходство мальчика со мной, и постепенно она обо всём догадывается сама. Она ухаживает за этим ребёнком, как за своим сыном. Но у неё есть неприязнь к малышу и ко мне за предательство, боль, обида. Но она прячет это все внутри, никому не показывает своих истинных чувств. На ребенке это не слишком сказывается, он растёт здоровым, очень умным, талантливым. Во многом он лучше, чем наши общие сыновья. Дети довольно дружны между собой, но мой сын среди них лидер, у него очень весёлый, открытый, добродушный нрав. Я не нарадуюсь этим своим ребёнком! Впрочем, это тоже задевает жену. А я себя хорошо чувствую, я стал даже ближе общаться с ней, уважая ее за то, что приняла моего сына. Но мы не говорим об этом. Это, по-прежнему, моя тайна. Жена обо всем догадывается. Она боится своей ненависти к этому ребенку. Она прячет ее. Малыш постоянно напоминает ей о предательстве мужа. Но она также боится потерять меня, поэтому всё терпит. Проходит время. Дети подросли. Она начала стареть, стала непривлекательной, на лице проступили черты затаённых обид и спрятанного гнева. Отчаяние и озлобленность сквозили сквозь весь её облик. Но мальчики растут как братья, они вполне довольны. Мой малыш, по-прежнему, самый талантливый. Женщину это всё больше задевает, а я горжусь им. Это же мой сын! Секс у меня с ней - обязанность, супружеский долг, я иногда хожу и к другим женщинам, в бордель даже, но серьёзных связей у меня больше нет. Наконец, жена решает мстить, ей этого очень хочется, она мечтает убрать ребёнка мужа. Мы, по-прежнему, ни разу не говорили о правде. Я даже порой издеваюсь над ней, зная, как сильно она меня любит, и всё, молча, терпит, не смея перечить. Я дерзко намекаю, шутливо, что, может быть, это и мой малыш, а может и не мой. Однажды она решает отравить ребёнка, она хочет причинить мужу самую большую боль, убрав этого мальчика. Она долго вынашивает этот план, размышляя, как это сделать.
Самая большая любовь её мужа - этот мальчик. Он так на него похож, он его продолжение, его радость, его гордость. Она должна это остановить. У неё нет больше сил терпеть, молчать и глубоко страдать от ревности, унижения и предательства мужа.
Я не догадываюсь о её жутких планах, я занимаюсь музыкой, я дирижер в театре, вокруг меня красота, сцена, искусство. Это приносит нам доход. Я вполне счастлив. Жене жалко мальчика, но обида берет верх. Однажды это случилось. Она решила воплотить свои мечты в жизнь. Тайно купив в какой-то лавке за немалые деньги мышьяк, или некий другой яд, она в какую-то чашку, миску, жидкую пищу подсыпает моему ребёнку яд. Она до последнего сомневается, боится, но обида очень сильна. Был зимний вечер. Холод и снег, завывания ветра за окном. Усталая, озлоблённая женщина за ужином кормит своего приёмного сына отравленной едой. В этот миг они вдвоём. Он и его мачеха. Ребёнок ест и ни о чём не догадывается. Он радостно садился за стол, добродушный по своему нраву, ему все легко даётся, он очень любит жизнь. Он к ней, своей приёмной матери, хорошо относится, любит её, как маму, но знает, что она не родная. Свою настоящую мать он не помнит, поэтому не горюет о ней. Неприязнь мачехи к себе он тоже не чувствует, так как очень счастлив в своей жизни. Он благодарен приёмной маме за всё то, что у него есть. Она же создавала иллюзию любви для него, но не от души заботилась об этом мальчике, скорее это были долг и страх. А он принимал все за чистую монету, и ни о чём не тревожился. И вот он перед ней, довольный кушает смертельный ужин, не имея ни тени сомнения в её любви к нему. Она хладнокровно сидит перед ним, смотрит на его милое, симпатичное лицо. Это юноша, скорее даже подросток, едва начинающий свою взрослую жизнь, ему всего 15 лет сейчас. В какой-то миг острое сожаление пронзает её, ей захотелось вырвать смерть из его рук, но тарелка уже почти пустая. У него молодой здоровый аппетит. Яд внутри ребёнка. Женщина начинает отчаянно сожалеть о том, что она сделала. Мальчик идёт спать, а она заперлась в своей комнате, не спит всю ночь, раскаянье уже завладевает ею безраздельно. Утром её приёмный сын не проснулся. Он не пришёл к завтраку. Дети обнаружили его мёртвым и холодным в его постели. Он не мучился, умирая. Засыпая, он почувствовал себя плохо. Умер ночью во сне. Дети кричат, говорят, что их брат не встаёт, не просыпается, зовут отца. Я в ужасе, мой сын мёртв. Мой любимый сын, моё счастье и гордость больше не со мной в этом мире! Вечером накануне жена встретила меня, как обычно, сказала, что дети уже спят, поужинали, и что у них всё в порядке. Я вернулся поздно с работы, и я не стал будить сына, я не мог предположить, что это последний вечер, когда я его ещё мог увидеть живым. Жена страдала в душе, но оправдывала себя тем, что поступила справедливо, отомстив за моё предательство.
Утро ужасное. Подозрений ни у кого не возникло. Семейный доктор говорит, что ребёнку стало плохо с сердцем, но про отравление никто не думает. Мальчика хоронят. Все стоят в церкви, скорбь, траур. Для меня всё это очень тяжело. Я сломлен, начинаю всё переосмысливать после смерти моего ребёнка, во всем виню себя. Мне кажется, что это наказание за то, что я так поступил с женой. А у неё также огромное чувство вины, её буквально сотрясает от угрызений совести. Совсем ненадолго она обрела покой в том, что теперь муж принадлежит ей и детям безраздельно, нет того мальчика и напоминаний о другой женщине, и какое-то время мы живём благополучно. Можно сказать, что у нас началась вторая волна любви и спокойствия, женщина на какое-то время обретает своего мужа, утешает его в горе, он принимает ее заботу.
Через пару лет я вижу, что сыновья уже взрослые, они строят свои личные отношения. Я гораздо больше повернулся к детям, к семье, но я все равно страдаю, пытаюсь жить с этим, музыку я не бросил, я даже больше работаю, чем раньше, я стал мягче. Жена хочет рассказать мне все, её гложет вина. Вот я вижу, мы сидим, камин, свечи. Она подходит, кладет руки мне на плечи, издалека, с большим трудом начинает говорить о погибшем мальчике. Я плачу, прошу прощения, каюсь и признаюсь, что это был мой сын, что разлюбил её, когда у нас появились дети, но она говорит, что знает, что это был мой ребёнок. И всё же она боится признаться, что отравила его, в итоге, не решилась в тот раз и отложила разговор. Она призналась обо всём позже, когда сама уже была очень больна и чувствовала, что умирает. Ей было тогда около 50 лет. Болела она непонятной болезнью, у неё слабость во всем теле, сохнут мышцы, не слегла, но ходит с большим трудом. Похоже на рассеянный склероз. Болезнь развилась из-за очень сильного чувства вины. Это время, когда уже появились внуки, дети успешны. Наконец, она признаётся во всём, у меня вспышка гнева, в лютой ярости я начинаю её душить... Когда-то я был влюблен в эту женщину, но потом она перестала меня вдохновлять, а я человек творческий, я жаждал ярких чувств, а их не было, скорее она была мне, как друг, товарищ, подруга. Один из сыновей вмешался в тот миг, когда я сжимал свои руки на её шее, не позволив мне довести дело до конца. Всем всё стало известно. Сыновьям больно, но они понимают, почему их мать это сделала. Они пытаются смягчить мой гнев, просят простить её. Я прощаю. Не сразу. Жена ещё живёт какое-то время, но она совсем слегла, я прощаю её в день смерти, я пришёл к ней, сказал, что понимаю ее боль и то, что люблю её, несмотря ни на что. Я держу её за руку, обнимаю и говорю, что больше её ни в чем не виню. Она уходит очень счастливая, прощённая. Мне легко и ей невыразимо хорошо.
Я остался вдовцом, живу счастливой жизнью, нахожу радость во всем, продолжаю переосмысливать и отпускать все то, что казалось неподъёмной ношей до этого. У меня поменялось отношение к женщинам, я больше никого не встретил, я стал очень спокойным и мудрым внутри, будто философ. Продолжал заботиться и любить детей, внуков, видя своё продолжение в них, радуясь тому, что жизнь всё же дала мне то, что я хотел бы от неё получить. Иногда я с болью вспоминал о моём любимом мальчике, той девушке, которая его родила, и о своей жене. Я вижу себя выступающим с публичными лекциями, как философ. Жизнь многому научила меня, важнее всего было то, что я смог простить жене и понять свои ошибки, и мне хочется делиться этими знаниями с другими людьми. В день моей смерти у меня седая борода, одухотворенное лицо, я окружён вниманием внуков и сыновей. Это их любимый дедушка, в день ухода он дома, ему хорошо, уютно, тепло. Он ложится в кровать, вспоминает жену, понимает, что любит её и сына, который ушёл, благодарит за жизненный опыт. Сердце остановилось... Легкая смерть, как во сне, боли нет, агонии нет, только любовь к жизни, жене, детям, внукам и сыну. Душа чувствует свободу, лёгкость, в окно летит и в сад, потом над садом, вверх, всё выше и выше в бесконечность. Прожита такая интересная жизнь, она была наполнена столь яркими событиями, мальчик, мой сын, научил меня многому, самому важному – умению прощать, любить жизнь.
Встреча с наставниками.
Полукруглый стол, за столом огни, это души сущностей, которых я воспринимаю как наставников, как представителей высших сил.
Они меня хвалят и говорят, что я справился со многими задачами. Твоя задача в той жизни была суметь простить и осознать любовь. Про мальчика говорят, что это ты был в этом мальчике, тот ты, каким тебе следовало бы стать, что нужно было научиться у него быть таким же открытым, доверчивым как он. Ты гордился им, но он пришёл научить тебя, каким надо быть. И если бы я вовремя смог бы быть таким же чистым и открытым, как мой сын, то, они говорят, что я мог бы прожить со своей женой до глубокой старости и быть очень счастливым, и мы бы уберегли ребёнка от смерти.
До глубокой старости все было бы хорошо, если бы я научился быть откровенным и любящим.
В жене все было для счастья, она сама излучала любовь и счастье до тех пор, пока жизнь, предоставив ей испытание моей изменой, не оказалась для неё падением в страх, нелюбовь и ревность. Я, в свою очередь, потерял любовь, когда почувствовал скуку и неудовлетворённость моей семейной жизни, когда страсть утихла, и я потерял любовь в своём сердце. Я перестал это видеть своим внутренним взором. Я был неудовлетворён моей жизнью, женой. Это сделало неизбежной измену в моем жизненном пути, я пытался уйти от недовольства всем тем, что имел. Ошибкой было неумение принимать жизнь такой, какая она есть, неумение видеть любовь во всём, и в моей жене, и в наших детях, и за пределами чувственных, страстных желаний. Сначала у меня была к ней и жизни любовь. Иногда я был груб, это моя тёмная сторона, но любовь в сердце могла бы помочь мне исцелиться, жена помогла бы мне это растворить, но я отказался принимать любовь как лекарство, как дар божий. Измена жене была предопределена в связи с этим. Если бы не было этой измены, не родился бы этот светлый мальчик, призванный научить меня всему. Рождение ребёнка было следствием неверного восприятия жизни, но и шансом найти то, что я потерял – любовь и принятие. Я должен был раньше отыскать это, тогда любовь не позволила бы мне быть столь нечутким к душевным мучениям жены. Я нашёл бы способ всё ей объяснить, покаяться, сказать, что я люблю её. Должно было быть другое отношение к этой ситуации. Тогда этот мальчик стал бы любимым сыном моей жены. Высшие силы говорят, что сама измена не ошибка, а неизбежное следствие другой ошибки – искажённого восприятия жизни. Эта ситуация была послана, чтобы я мог проявить свою смелость и честность, чтобы научиться любить жизнь, чтобы суметь быть чутким к чувствам другого человека, чтобы доверять и ценить любовь своей жены. Жена простила бы мне всё. Ей было бы легко меня простить, чувствуя мою искренность, тепло и заботу, а не эгоизм, как оказалось на самом деле. Тогда и ребёнок был бы жив, и мы дожили бы до глубокой старости. Но и этот урок не был усвоен. И тогда произошла следующая ошибка, жена не совладала со своими губительными чувствами, я ей не помог своей любовью и заботой. В итоге, мальчик был убит, как олицетворение любви, которую мы оба убили в себе. Но каждый трагический итог несёт не только горечь расплаты, но и зерно возрождения, зерно истины, снова и снова ещё один шанс пробудиться от нелюбви и страха. И на этот раз урок оказался для меня исцеляющим. Я смог отыскать у себя свою душу, любящее сердце. Я смог её простить, смог понять её беду, её горе. Я понял, что не только она, но и я предавал Бога, не веря, что душа – это любовь, а любовь способна преодолеть любую преграду и беду.
Жену убило чувство вины, всю свою жизнь она не смогла сама простить себе свою ошибку, и только умирая, приняла от меня, как дар, моё ей прощение, и тогда лишь на миг прикоснулась к чуду любви к себе и жизни, несмотря ни на что, несмотря ни какие свои ошибки, даже самые тяжкие… Но этот миг света оказался кратким, ибо тяжёлые оковы страха уже слишком разрушили её здоровье, и она умерла. Самое прекрасное, что я простил жену, что я научился настоящей искренней любви, не знающей условий, и это был самый главный, и невероятно трудный для меня урок той жизни.